Сказать, что проблем у созданного профсоюза было немало – не сказать ничего. Все их легко привести к одному знаменателю, имя которому – дефицит. Во-первых, дефицит кадров: всего-то полсотни рабочих. Во-вторых, дефицит лошадей: их удалось собрать около трех десятков – война плюс мобилизация, сами понимаете. В-третьих, дефицит инструмента и динамита. Словом, на первых порах в Большой выработке на очистке забоев работали всего четырьмя вагонетками.

Работать, кстати, приходилось впроголодь. Самым тяжелым оказался 1921 год – шли постоянные перебои со снабжением: военный коммунизм кончился, а НЭП не успел начаться. Вагон овса горняки считали подарком. В столовой кормили жидким супом: если с крупой и картошкой, то уже хорошо, а если с кусочком конины – и вовсе счастье. Многие шли в рудничную партячейку и профсоюз с одной и той же претензией: «Три дня корки хлеба не видал, как же я робить буду?!» И получали стандартный ответ: «Положение трудное, вся страна так живет». На собраниях гремел лозунгами секретать рудкома и признанный высокогорский оратор Ефим Горностаев: «Голод нам не страшен! На трудовом фронте мы должны драться за победу! Ясно, как день!» Стиль, в общем-то, узнаваемый: денег нет, но вы держитесь…

Однако держались: в 1921 – 1922 годах рудком не зарегистрировал ни одной, даже двух-трехчасовой, стачки. Более того, постоянно выходили на субботники – по очистке замеров, по погрузке руды, по ремонту бремсберга. «Доказом брали», – вспоминал позже Горностаев. То есть, умели убеждать.

Раз уж к слову пришлось: видимо, за умение убеждать горняки в течение трех лет избирали Горностаева секретарем рудкома – а выборы, надо сказать, проходили раз в полгода.

Профсоюз тем временем развивался. Возникло множество комиссий: по охране труда, рабоче-крестьянская инспекция, касса взаимопомощи, колдоговорная, культурная, расценочно-конфликтная… Работы у них хватало.

С каким багажом рудком ВЖР закончил 30-е годы и начал 40-е? Понять это несложно, стоит только вникнуть в ситуацию в стране.

В период репрессий Сталину нужны были стойкие бойцы – не рассуждающие, преданные до фанатизма. Поэтому ЦК ВКП (б) решил усилить идейно-теоретическую подготовку во всех сферах жизни. Профсоюзы не стали исключением. В Свердловске срочно была организована Центральная школа профдвижения, которая занималась обучением актива всех отраслевых профсоюзов в годы третьей пятилетки. О масштабах работы можно судить по единственной цифре: ежегодный набор составлял свыше 1 200 человек. Более того, идейно подкованных низовых профактивистов по решению ВЦСПС готовили непосредственно на предприятиях – на курсах и семинарах. В областной горнорудной отрасли такую подготовку каждый год проходила тысяча человек, никак не меньше.

Вместе с тем профсоюзы всерьез занялись проблемой производственного травматизма: виновников стали привлекать не к административной, а к уголовной ответственности. За год, с 1937-го по 1938-й, коэффициент частоты травматизма на ВЖР снизился примерно на 22 процента.

Во второй половине 30-х рудник построил для своих работников пять восьмиквартирных домов. Само собой, жилищную проблему это не решило – тем паче, коммунальные блага доставались далеко не всем. Электричество провели едва ли в каждую квартиру города. Но водопроводом, центральным отоплением и канализацией было оснащено не более восьми процентов городского жилфонда.

Великая Отечественная принесла в экономику СССР невиданные доселе приоритеты: превращение страны в единый военный лагерь и эвакуацию промышленности на восток. Рудоуправление возглавил Андрей Жмайло из Кривого Рога. Перед новоиспеченным начальником, парткомом и профкомом стояла задача – поднять добычу руды в разы. Все для фронта, все для победы!

Одним из первых тысячников на руднике стал криворожанин Иван Завертайло. В том же 1942-м он показал фантастические темпы работы: 6 апреля пробурил пробурил шесть забоев, выполнив норму на 1 660 процентов, а немного погодя поднял производительность труда вдвое, применяя вместо клинового расположения шпуров пирамидальное. Майский показатель Завертайло составил 5 736 процентов, июньский – уже 6 736 процентов. А всего за пять месяцев проходчик выполнил двухгодичную норму. С ним соперничал его земляк Степан Еременко. Не отставал от коллег и Денис Хлапов, который перешел на многозабойный метод обуривания. Хлапов, надо сказать, не терял набранный темп и после войны: скажем, 28 июля 1945 года выполнил норму на 1 750 процентов. У железнодорожников был свой флагман – машинист паровоза по фамилии Ломоносов.

Правда, современные аналитики сомневаются, возможно ли дать 10 норм в смену чисто физически. По мнению экономистов, нормы на руднике остались неизменными с начала 30-х, механизация производства не отразилась на нормировании, так что при новых технологиях выдавать сверхплановую руду было трудно, но вполне возможно. Впрочем, это всего лишь одна из версий.

Однако рудник ходил в передовиках. Тысячников здесь насчитывалось 19, ударников было 143 человека, а стахановцев – 412. Среди стахановцев прославился комсомолец экскаваторщик Денис Крючков, который грузил за смену 74 вагона руды вместо 25.

Итог общеизвестен: в мае 1942-го ВЖР стал первым предприятием отрасли, завоевавшим переходящее Красное знамя Государственного Комитета Обороны и звание «Лучший рудник Советского Союза». За годы войны высокогорцы получали переходящее Красное знамя 22 раза – ни одно предприятие Советского Союза не удостоилось такой чести. В 1945-м за ударный труд в годы войны было орденами и медалями награждено 65 лучших рабочих и служащих предприятия. Говорящая деталь: шестеро из них получили орден Красной Звезды, который по статуту вручается лишь за воинскую доблесть.

Потери народного хозяйства СССР в годы войны составили астрономическую сумму: 679 миллиардов рублей в довоенных ценах – в пять с половиной раз больше, чем национальный доход 1940 года. Урал, регион глубоко тыловой, не понес прямого ущерба в Великой Отечественной – ни боевых действий, ни оккупации. Однако война оставила свой след и здесь. Основная часть капиталовложений в советской экономике приходилась на восстановление индустрии в освобожденных районах. «Следы войны мы уничтожим, залечим раны поскорей!» – гласил популярный плакат тех лет. На высокогорцев была возложена миссия – обеспечивать металлургов сырьем, не снижая темпов, набранных в военные годы. Однако на инвестиции рассчитывать не приходилось.

Понять рабочих на выполнение четвертой пятилетки – это была главная задача рудкома ВЖР. Но далеко не единственная.

Первый секретарь Свердловского обкома ВКП Виктор Недосекин на совещании торговых работников докладывал: «Положение с обеспечением хлебом населения остается в ряде городов и промышленных центров крайне напряженным». Далее следовал внушительный список пострадавших промышленных центров: Ирбит, Каменск-Уральский, Кировград, Кушва, Невьянск, Нижний Тагил, Нижняя Салда, Новая Ляля… То есть, практически все крупные населенные пункты области.

Следующим сюрпризом стало чувствительное подорожание общепита. Сохранились данные о ценах в тагильских рабочих столовых. Скажем, ячневая каша подорожала с 30 до 80 копеек, горошница – с 35 до 70. Даже стакан чая с сахаром вместо 15 копеек стал стоить 25. Стоит вспомнить, что в 1933-м в столовой погрузочного цеха ВЖР обед из трех блюд обходился всего-то в полтинник…

И еще одна красноречивая цифра: за четыре месяца 1947 года в карточном бюро Нижнего Тагила было похищено 300 карточек.

Что характерно, единственной заметной акцией протеста в области стала двухдневная забастовка трехсот рабочих Быньговского медеплавильного завода – им не выдали карточки на хлеб. Среди горняков Высокой ничего подобного не наблюдалось: предприятие еще в 20-е научилось решать продовольственную проблему своими силами. Правда, послевоенное меню в рудничных столовых немногим отличалось от военного: морковные оладьи, компот из ревеня. И уж совсем экзотический десерт: сладкое желе из рыбьей чешуи по рецепту повара Коноваловой из столовой № 10.

Раз уж речь о людях, то впору вспомнить сталинский афоризм «Кадры решают все». Однако у большинства высогокорцев в послевоенную пору было начальное или неполное среднее образование – от трех до пяти классов. Что могли решить такие кадры? Человека с семилеткой без проблем назначали мастером, а уж выпускник техникума мог претендовать на должность начальника смены.

При таких вот вводных администрация рудника и рудком взялись перевыполнять план четвертой пятилетки.

Главным инструментом восстановления страны стало проверенное социалистическое соревнование. Собственно, его фундамент заложили еще в 1944 году, на XII пленуме ВЦСПС, который решил всемерно поощрять передовиков производства, сохранивших за собой первенство не менее чем на полгода. Опять-таки к месту будет сталинская цитата из политического отчета Центрального Комитета XVI съезду ВКП(б): «Самое замечательное в соревновании состоит в том, что оно производит коренной переворот во взглядах на труд, ибо оно превращает труд из зазорного и тяжелого бремени, каким он считался раньше, в дело чести, в дело славы, в дело доблести и геройства». Ее в послевоенные годы вспоминали при каждом удобном случае.

За годы четвертой пятилетки дробление руды и производство агломерата на руднике увеличилось более чем в два раза. К 1950-му высокогорцы дробили 2 209 720 тонн руды, а агломерата выдавали 1 851 919 тонн в год. Правда, качественные показатели в начале пятилетки были довольно скромными. В 1946 году при содержании железа в руде 47,8 процента в концентрате его было 56,2 процента, а в хвосты уходило 20,5 процента. Но вот цифры 1950 года: содержание железа в руде – 44,3, содержание железа в концентрате – 54,88 процента и 17 процентов в хвостах.

Все-таки, удалось рудкому мобилизовать людей…

Хрущевское десятилетие – одно из самых политически насыщенных в истории страны. Но самое значимое событие эпохи – безусловно, ХХ съезд КПСС и заключительный доклад Хрущева «О культе личности и его последствиях».

Значимое, но и половинчатое – как и вся оттепельная пора. Страна пребывала в закономерном недоумении: ей сказали, как не надо жить, а как надо – отчего-то не сказали.

Очень подозреваю, что даже сам реформатор этого не знал. Все десять лет пребывания у власти Хрущев ощупью искал рецепты экономического чуда. Во что это вылилось на практике – общеизвестно. Кукурузный бум, реанимация совнархозов, перевод колхозов в совхозы – все то, что в 1964-м назовут волюнтаризмом и перегибами.

Самой важной проблемой для Хрущева был поиск союзников внутри страны. Очевидцы вспоминали, что хрущевский доклад «О культе личности» зал встретил гробовой тишиной. Этого Никите Сергеевичу хватило, чтобы уразуметь: партноменклатура его не поддержит. Хрущев сделал ставку на комсомол и профсоюзы. В 1956-м верного, убежденного сталинца Николая Шверника на посту председателя ВЦСПС сменил хрущевский ставленник Виктор Гришин, будущий первый секретарь МГК КПСС. А цели и задачи профсоюзов определил опять-таки ХХ съезд. Отчетный доклад ЦК был категоричен: «Уровень работы профсоюзов явно отстает от требований жизни. Главное, чего не хватает нашим профсоюзам – это боевитости, творческого огонька, остроты, принципиальности и инициативы в постановке жизненно важных, коренных вопросов».

Профсоюзы, естественно, взяли под козырек: других вариантов попросту не было. В марте 1956-го пленум ВЦСПС признал критику деятельности профсоюзов совершенно правильной и наметил программу мер, направленных на улучшение работы профсоюзов. Правда, тезисы о «боевитости» и «творческом огоньке» каждый понимал в меру способностей – слишком уж абстрактно и невнятно выглядели. Но это было неизбежно: реформы шли методом проб и ошибок…

В конце 60-х – начале 70-х советская власть, как блины, пекла нормативно-правовые акты, развивавшие права профсоюзов на предприятиях. В 1970-м были приняты «Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о труде» – этот документ окрестили конституцией для профсоюзов. Год спустя на основе Указа Президиума Верховного Совета СССР было обновлено «Положение о правах фабричного, заводского, местного комитета профессионального союза». Чуть позже явились на свет «Положение о порядке рассмотрения трудовых споров» и «Положение о товарищеских судах». Позже историки напишут, что именно так институты рабочего самоуправления окончательно трансформировались в бюрократический механизм, подотчетный административным и партийным органам власти. Советские профсоюзы фактически утратили свою классическую функцию – защиту интересов трудящихся. Точнее, их роль здесь сводилась к чисто формальному согласию на увольнение работника или изменение условий труда. Основной заботой профсоюзов стало распределение путевок и квартир. Ну, еще рационализация, соцсоревнование и культмассовая работа. Реального влияния на жизнь предприятий профсоюзы уже не имели – им отвели место во втором эшелоне.

Профсоюзы как часть партийно-государственного аппарата получили в свое распоряжение часть общегосударственного бюджета, ассигнуемую на социальное страхование. Скажем, в 1977-м эта сумма составила 29,8 миллиарда рублей. Для сравнения: военный бюджет СССР того же года составил 17,2 миллиарда. Неплохо, правда?

Предприятия получили возможность по своему усмотрению формировать фонды развития производства, материального поощрения, социально-культурного назначения, жилищного строительства. Администрация и профсоюзный комитет ВРУ, имея за плечами солидные активы в 42 процента прибыли, вполне серьезно принялись воплощать в жизнь преамбулу к третьей Программе КПСС: «Все во имя человека, все для блага человека».

История предприятия не знает другого периода, когда бы настолько активизировалось строительство. В ноябре 1967-го на долевых началах был возведен Дворец культуры «Юбилейный» – «долгожданный очаг культуры», как именовали его тогдашние газеты. В 1968-м был построен пансионат «Аист», что стал излюбленным местом отдыха горняков. Следом за ним появились поликлиника 3-й городской больницы, терапевтическое отделение и стоматологическая поликлиника. Да и само здание рудоуправления было заложено в середине 1960-х, а 25 декабря 1970-го комиссия подписала акт приемки. Говорят, что эта стройка, которую горняки вели своими силами, стала единственной на всей Вые, где все делалось в срок – от закладки фундамента до отделки фасадов и благоустройства прилегающей территории: высажено около полутора сотен саженцев, установлена статуя горняка…

Профсоюз на Высокогосрком ГОКе всегда выступал в качестве полномочного представителя трудового коллектива. Но годы перестройки и акционирования предприятия стали для него настоящим экзаменом. Коренным образом изменились социально-экономические отношения, изменились и подходы в деятельности профсоюзной организации Высокогорского комбината. На первый план выступили защита трудовых прав работника, обеспечение его социальных гарантий. Действенным механизмом в этой работе стал коллективный договор. Документ, прозванный в народе «горняцкой конституцией», подписывают две стороны – работодатель и профком, представляющий интересы трудового коллектива.

Профсоюзная организация предприятия, действуя в рамках социального партнёрства, курирует все стороны жизни членов профсоюза. Особое внимание здесь уделяется вопросам промышленной безопасности, заработной платы, соблюдению норм трудового законодательства, культмассовой и воспитательной работе.

Профком проводит объединительную политику. Когда кушвинская шахта «Южная» стала подразделением ВГОКа, её профорганизация вошла в состав профорганизации комбината. Работники цехов и служб, ставших «дочерними» предприятиями ВГОКа, остались в рядах профорганизации комбината. Уходя на заслуженный отдых, горняк не расстается с профсоюзом. Сегодня с уверенностью можно сказать, что ветеранская «первичка» ВГОКа - одна из самых сплочённых. Там никогда не забывают юбиляров, поддерживают товарищей в трудной жизненной ситуации. Одной из первых в области профорганизация ВГОКа начала активную работу с молодёжью и пополнила свои ряды студентами и учащимися подшефных учебных заведений.

Кризисы уже не первый раз экзаменует и комбинат, и его профорганизацию. И предприятие выходило с минимальными потерями, но трудности в жизни тагильских горняков были серьезными: люди на несколько месяцев были переведены на сокращённую рабочую неделю, побывали в вынужденных отпусках, некоторые уходили с предприятия по соглашению сторон. В каждом случае увольнения профсоюзный комитет разбирался, не было ли нарушений трудового законодательства, отстаивал права работников.

Профсоюзная работа – это мозаика. Она складывается из множества событий: рассмотрение на заседаниях профкома проблемных вопросов из жизни комбината и поиск конструктивных решений. Социальные программы по большей части были свернуты, материальная помощь – на нуле. Поэтому члены профсоюза взвалили оказание материальной помощи на свои плечи. Благодаря членским взносам, коллегиально распределяя их на профкоме, оказывается единовременную материальную помощь при рождении ребенка, вступлении в брак, уходе на заслуженный отдых и смерти близких родственников. Многих выручают и беспроцентные ссуды кассы взаимопомощи. Кроме того, профсоюз постоянно помогает в проведении культурно-массовых и спортивных мероприятий.